СКАЗАНИЕ О БАБА-ДЖАНЕ

Веют боги хладным ветром,
Над землей сгребая тучи.
Черный Ворон в позе странной
Над долиной пролетел.
С ветки сорван страшной бурей
Не успев взмахнуть крылами
Пронесся и вот
Исчез уж за соседними горами……

Ворон тот служил приметой,
Всякий знал наверняка:
Коль уж каркнул окаянный
Стало быть грядет беда
Иль беда уже за дверью,
Но приметы той лишила их
Суровая природа.

Баба-Джан что дуб кудрявый
Под напором урагана;
Он ножищами, как корнем,
Крепко в землю уцепился,
Он ручищами вращая
Рвет на части все, что видит
(что не видит тоже рвет он)
И суровое сопрано
Из груди его могучей
Рвется с посвистом наружу,
Сотрясая воздух дряблый,
Голосище громогласный,
Словно с гор поток ревущий,
Рухнул людям прямо в уши!
Мир услышал:

"Мните, люди!
Кексы, перцы, корнеплоды!
Всех могу я уничтожить,
Коль на то желанье будет!
Вас нисколько не боюсь я,
С вами я готов сразиться!
Победить вас всех хочу я!
Вы - проклятые козявки!!!"
И притихли Корнеплоды,
Перцы спрятались за двери
И униженные Кексы
Будто разом онемели.
Всех он сильно озадачил.
Страшно было бедным людям
В день хороший умереть.

Был в ту пору праздник шумный,
Люди мирно веселились,
Веселились безмятежно
Просто пили, ели, пели,
Жизнь любили как могли.
Позабывши про доспехи,
Про мечи и про кольчуги,
Что давно уже ржавели
В темноте чуланов грязных.
Он пришел и напугал их
Баба-Джан-Ужасно-Страшный
И нанес ущерб жестокий
Всякой гордости людской.
Он один им очень много
Неприятностей доставил,
Бранью сыпал непонятной
И на бой всех вызывал.
Он язвил и угрожал им,
Погубить стремился Перцев,
Растоптать несчастных Кексов
И заставить Корнеплодов
Жуткой смертью умереть!

Время шло……
Садилось солнце,
В склизких лужах отражаясь,
Очень худенькие птицы
Петь давно уже устали.
День остыл, как в миске каша
(Понапрасну солнце грело)
И холодной темной ночью
Стало страшно засыпать.
Видеть сны под рев ужасный,
Чуя мерзкое дыханье,
Спать, предчувствуя кончину,
Злобным голосом гониму
Человеку не дано.
Кто ж поможет тем несчастным!
Кто ж вернет веселый праздник!
Кто проучит Баба-Джана,
Чтобы больше не грубил.
Чтоб погаными ногтями
Он не тыкал злобно в небо,
Чтобы Родину не трогал!

Время шло…
Уж село Солнце,
В склизких лужах отражалось
Белокурая Луна.
Он же все рычал и бредил,
Все пугал и лютый хохот
Страхом сковывал сердца!

Но один из Корнеплодов
Был могучий и красивый,
Словно сын Утеса в море,
Словно лезвие Меча,
Что сверкает дивным светом
За стеклом в музее мрачном.
Он, неладное почуяв,
С ложа мягкого поднялся,
Разморенный сладкой ночью,
Лико вспухшее ублажил он
Колодезной водою
(подогрев ее заранье,
чтоб не больно-то щипалась)
И, одевшись как попало,
Свету Божьему явился!
Вышел прямо к Баба-Джану.
Дерзко, смело, отрешенно,
И приятно улыбаясь,
Золотым сверкая зубом.
Без меча и без кольчуги,
Без волшебных Заклинаний,
Лишь в простой рубахе длинной
И в одной руке сжимая
Музыкальный инструмент
(Менестрелем он когда-то
Зарабатывал на пиво).
Встал пред ним
И в очи глянул!
Прямо в мерзкие глазища!
Не моргая и не вздрогнув
(Лишь слегка поморщив носом,
Песий смрад вдохнув ноздрями).
Не икнул, не поперхнулся,
Ни на шаг не отступил!
И сказал ему вот это:

"Ты зачем испортил праздник,
Баба-Джан-Ужасно -Страшный?
И безропотно и нагло
Стольким людям нагрубил!
Пред тобой стою я ныне,
И стоять пока намерен,
Не икнув, не поперхнувшись,
Ни на шаг не отступив!
Не боюсь тебя нисколько!
Я считаю, что ты глупый!"
Таковы слова задели
Саму гордость Баба-Джанью.
В сердце клюнула обида,
Пылкий нрав Его встревожив.
Запыхтел в ответ свирепо,
Закрутил глазами злобно
И, ногой упершись в землю,
Он в ответ толкнул Героя……
Отлетев немного влево
Дерева главой сшибая,
Сизым Соколом пронесся
И упавшею Звездою
Наш Герой в степные травы
Опустился…,
Две руки сломавши сразу.
Через час как был поднялся,
Головой мотнув небрежно
Зычно крикнул:

"Ох, устал я!
Не могу ей-богу боле!"
Он поспать хотел немного,
Но обиженные люди
Шум подняли возмущаясь
И приветствуя Героя:

"Слышь, о Ты! Тебя мы любим!
Нас обязан защищать Ты,
Так давай же погуби же
Ненасытного Злодея.
Мы ж Тебе хвалебну песню
Сочиним довольно быстро!"
Так Ему сказали люди.
Так сердца к нему взывали.
И суровою слезою
Глаз Героя налился.
Гневно Он тряхнул кудрями,
Сплюнул наземь,
И помчался.
Вихрем ринулся к Злодею,
И народным инструментом
(Что из рук не выпускал Он)
Со всего размаху шмякнул
Негодяя по лицу!
Небо пламенем зардело,
Вздрогнув горы подскочили
На мгновенье.
И по всей долине эхо
Возмущенно разнесло
Вопль прискорбный Баба-Джана!
Рухнул он раскинув руки
(Ноги он раскинул тоже),
А над ним Герой склонился
И пожав плечами, молвил:

"Что теперь мне делать с телом?"
Тело все еще дышало
И заслышав ненароком,
Что хотят с ним что-то делать,
Попыталось возмутиться,
Дрыгнув правою ногою,
Чтоб попасть носком тяжелым
В челюсть крепкую Героя,
Что над ним стоял склонившись.
Злой удар пришелся в ухо,
Но, увы, был слаб - лишился
Сил былых Злодей могучий,
Но был горд и не заплакал!
Око - то, что было цело приоткрыл
И хрипло бредил еле внятно:

"Не губите……"
И в ответ услышал тут же:

"Что ж, не станем
Мы губить тебя (пока что),
Но для пущей для острастки
Зашвырнем тебя мы в воды,
В воды Моря Ледяного.
Так оно-то будет лучше"

И взвалив на плечи тело,
Что едва сопротивлялось,
Весь опухший и уставший
Потащил его он к Морю.
И веселою гурьбою ребятишки
Вслед за ними увязались,
Лишь почуяли забаву.
Да и те, что не успели
Ног лишиться в битвах ратных,
Тоже к морю торопились,
Дабы все самим увидеть
И поведать все потомкам
(Коль еще такие будут).

Долго шли они, устали,
И к концу пути
Разгневан был Герой
И пуще проклинал он Баба-Джяна
(Тот его зубами за нос
Уцепить пытался дважды,
Да еще тяжел был страшно)
Так герой желал немедля
Зашвырнуть беднягу в Море,
Но застыл на миг, увидев
То, что было пред глазами:
Море древнее вздыхало
Слабо дрыгая волнами.
Горделиво и спокойно
На груди своей могучей
Убаюкивало мерно щуплых чаек,
Что мелькали тут и там
Среди обломков кораблей,
На дно ушедших
И на доски натыкаясь,
Разевали рты и воплем
Заглушали вздохи моря……
Мог бы он увидеть больше,
Но какую-то песчинку
Свежим ветром в глаз задуло.
Гневно вскрикнул он, напрягся,
И обеими руками
Над собой Злодея поднял
И его что было силы
Запихал главою в море.