Париж

отоспавшись и встретившись с Аликом и Машей, мы идем на Пер-Лашез

оказавшийся целым городом старинных готических склепов, позеленевших от времени, вычурных могил века девятнадцатого, и причудливо-тщательных, или забавных (забавная могила?) модерна.

например, надгробие Оскара Уайльда - белая скульптура летящего человека с торчащим хуем - обслюнявленная (в багровых кружочках помады) собирающимися тут педиками - ай-ай, мистер Уайльд - pretty disgusting, sir...

Маша очень хочет на могилу Мориссона - мы пытаемся объяснить, что к Мориссону - единственное на всем Пер-Лашез место, куда не хочется совсем - но бестолку: "Ну че вы! Мне ж только сфотографи-иироваться!"

и мы идем искать Мориссона - и почти находим - но нас догоняет негр-смотритель: "Кладбище закрывается. Прошу на выход!". И зловредно провожает нас до выхода, присматривает. Видать, повадились хиппи прятаться тут после закрытия и могилы хороших людей графитти пачкать...

мы втихую веселимся, Маша в тоске.

мало хиппи - так еще и китайцы. Много здесь сейчас надгробий с иероглифами. Скупают китайцы Пер-Лашез. Понаехали тут.

утром следующего дня мы выезжаем на электричке подальше -выходим на выезд - и встаем с табличкой:

EST. Восток.

долгие часы ожидания среди желтеющих полей. Облачно. Резкий ветер и холодно...

в голове у меня мысли из России. Про дом, кресло у окна и черный чай. Про то, что надо водопровод прокопать, пока не подморозило. Про то, что золотая осень в России - это красиво.

вечером, на заправке под Страсбургом - мы долго стоим в темноте, под фонарем, ежась от холода и нацепив на себя всю одежду - бесполезно...

утром трава вокруг спальника покрыта инеем.

через весь Эльзас, с его немецкими уже названиями и желтолесистыми горами Вогезами (les Vosges) - тут смотреть бы в окно, молча - но мы едем с поляком, бывшим армейским капралом, рассказывающим о миссиях в Боснии, Африке и Ираке - всякую дрянь

наконец, по мосту через Рейн -

a la prochaine, France!

в каждой второй машине - GPS - в новейших моделях уже встроенный в панель - механический голос долдонит "через триста метров поворачиваем вправо... через двести метров... через сто..." - на компьютерной карте мерцает красный огонек - и в голове невольно вертится (хотя сам знаю, что глупо) - страна роботов.

перед Франкфуртом, останавливается девушка -

"Не знаю... мне в (совершенно незнакомый - dorf или - bad)... мне GPS говорит, куда сворачивать".

маленькая сервисная станция в стороне от главной дороги, непонятно где. Мы обреченно встаем на выезде, с табличкой "BERLIN" - при виде которой нам строят рожи, крутя указательными пальцами у виска - и я проникаюсь самыми добрыми чувствами...

темнеет и сильно холодно. Конец второго дня на автобане.

холод прокрадывается со стороны ног, сочится сквозь молнию застежки - я поджимаю ноги, охватываю себя подмышками, сжимаюсь в комок - комочек отчаявшегося тепла среди холода-холода-холода

туманным утром, меня все еще трясет. Постояв, мы уходим с бесполезной заправки и идем пешком, до поворота.

через несколько часов Запад кончается - и, после переделанной в сервисную станцию бывшей границы - новенькие, недавно построенные автобаны Восточной Германии - такие, слегка разболтанные города... такие, советские явно, многоэтажки... стыдливо замаскированные новой облицовкой.... среди диковатых темных дубовых лесов.

и, к вечеру третьего дня

мокрый дрожащий Берлин. Мы идем по широкой улице, вдоль трамвайных путей, просто чтобы идти - ехать надоело - я читаю знакомые вывески и названия - иду по мостовой из широких каменных плит...

ласковый осенний Берлин. Любимый город в нелюбимой стране.